Крыльцо

Не спешит старушка: дома никто не ждет, дел неотложных нет. Приедут на выходные дети, наведут везде порядок, еды впрок наготовят. Сколько дети ни зовут к себе, Савия эби отказывается. «Сколько прожила, столько все равно уже не проживу, умереть лучше уж пусть в своем доме сподобится», – говорит она и добавляет, смеясь, – будем жить дружно, но отдельно».

Альфия, мысленно сетуя, помогла старушке подняться по ступеням и пройти в дом. Ступени в этом году Альфия специально попросила мужа смастерить покруче. Думала, хоть так отвадить старушку. Напрасно старались. Вдобавок ко всему Альфие дел только прибавилось: старушка, с трудом передвигающая ноги, не могла без посторонней помощи подняться по крутому крыльцу.

– Здравствуй, доченька. Пока ты на обеденном перерыве, дай, думаю, зайду. Не поговорю посреди недели с детьми, спокойно не усну.

– Савияттай, уж ты попросила бы детей подключить домашний телефон, не мучилась бы, таскаясь по соседям. И я уже не молодая угождать чужим желаниям и капризам. Через три месяца на пенсию вый­ду, даст Бог.

– И, доченька, и тебе «стукнет» 50? – протянула Савияттай и, сухонькими руками поправляя платок на голове, продолжила. – Ты все еще, как девушка. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.

Говоря на ходу, она привычно присела на стул возле стола с телефоном. В одно мгновение перед глазами промелькнуло, как Альфия приехала в их деревню невесткой, как прибегала к ней жаловаться на свою зловредную свекровь, а Савияттай ее успокаивала, как сама до сорока дней топила баню и ежедневно купала каждого новорожденного ребенка Альфии, как одалживала деньги, когда соседи строили дом ...

– Альфия, ты уж не сердись, я сама против установки телефона. Раз в неделю обхожу соседей, чтобы немного ноги размять.

Делая вид, что не слышит оправданий Савияттай, Альфия прошла на кухню и принялась мыть посуду.

... Торжества по случаю выхода Альфии на пенсию провели в две недели. Сначала пригласила коллег по работе, потом собрала родных и близких. В середине недели, когда Альфия собиралась созвать в гости родственников, умерла Савияттай. Умерла ночью, во сне.

– Может, перенесем на неделю-другую, соседку ведь только похоронили, – сказал было Радик, муж Альфии.

– Нет, – отрезала Альфия. – Не буду откладывать. Как говорится, куй железо, пока горячо.

– В последние месяцы, дни бедняжка совсем к нам не захаживала.

Слова мужа Альфия оставила без ответа.

Праздновали весело, богато. «Далеко мне еще до старос­ти!» – у Альфии словно второе дыхание открылось, пела, танцевала без устали. Деятельная, энергичная женщина уже строила «наполеоновские» планы. То ли она забыла сказать «Алла боерса» («если Бог даст»), то ли по другой причине, но уже в первый месяц новоиспеченная пенсионерка стала страдать от болей в ногах. Не помогло санаторное лечение: со временем по дому стала передвигаться с трудом.

Даже заставила мужа заново переделать крыльцо, чтобы можно было посидеть на солнышке.

В один из дней бабьего лета Альфия, беспричинно вспылив, с горем пополам доковыляла и села на скамейку у ворот. Ее взгляд непроизвольно упал на росшую перед домом Савияттай рябину, усыпанную тяжелыми кроваво-красными гроздьями. Может, ощутила горечь ягод, может, вспомнила Савияттай – Альфия, сама того не замечая, разразилась громкими рыданиями.

Люция АБЛЕЕВА.